– Она, Мария, не всегда была такой, – негромко сказал я, – вложив в эту простую фразу весь тайный смысл верховного обряда европейских масонов, твердость кулаков китайских монахов Шао-Линь, энергию ритуального танца американских ацтеков, а также пьяное гипнотическое покачивание русских трактористов до, после, и во время посевной.
И это сработало.
– Что ты сказал ?! – спросил недоумевающий Генри, поднимая голову.
– Что слышал, – буркнул я, намеренно отворачиваясь.
– Повтори, что ты сказал?
– Не буду!
Генкино лицо изменилось до неузнаваемости. Он покраснел, встрепенулся, и какая-то неведомая сила в один миг поставила его на ноги рядом со мной.
Трамвай № 45 весело прогрохотал мимо нас.
– Это не моя тайна, – спокойно сказал я, пристально глядя на Генку, когда стих стук колес. – Я не могу ее открыть.
Потом опять присел, и, подняв с земли перерезанный надвое шлепанец, кинул остатки тапка ему в грудь. – Это могла быть твоя голова!
И тут до Генри дошло. Он уткнулся мне в плечо и тихо заплакал.
– Дрон, как ты мог? Предать друга…
Фото. “Благодатный” трамвай № 45 перед поворотом на Московский проспект с улицы Благодатной.
